Донбасс без прикрас или возврата нет
19 апреля 2017 | Андрей Гришин
Недавно Павел Жданов вернулся из поездки в Донбасс, куда отправился по предложению известного писателя и поэта Андрея Усачева с гуманитарной миссией. По словам журналиста, он ехал туда взглянуть глазами наблюдателя на происходящее, не опираясь на пропаганду в СМИ. Увидеть все, так, как видит человек, впервые слышащий о ДНР.
– Павел Юрьевич, как появилась идея поехать на Донбасс?
– Желание это было все последние годы, после майдана, но как-то не складывалось. С начала событий в Украине я хотел сделать материл не аналитического, а практического характера, записать впечатления человека, который приехал на Донбасс. Стараясь отмести какие-то знания из средств массовой информации. Хотелось сделать это глазами человека, который смотрит из окна автомобиля, идет по улице, встречается и разговаривает со случайными людьми. И когда мой теперь уже хороший приятель писатель Андрей Усачев позвонил и сказал, что вновь собирается в Донецк (он был там уже в прошлом году) и предложил поехать с ним, я, естественно, согласился. Тем более что в это время мы с Андреем Осиповым намеревались в честь юбилея издательства «Охотник» презентовать в Москве наши новые книги: воспоминания геологов Вронских и документальный роман Рудольфа Седова «Золото Розенфельда». Усачев ехал туда с гуманитарной миссией в исконном значении слова, чтобы выступить со своими стихами, песнями, рассказами, мультфильмами перед детьми в школах, детских садах, подарить им книги. Словом, несколько скрасить жизненную ситуацию, в которой они оказались. А вдвоем мы могли взять килограммов 50 книг. Так что я выступал еще и в роли грузчика в начале пути.
Мы долетели до Ростова, на такси добрались до таможни, без труда пешком, чтобы сэкономить время, перешли границу с рюкзаком и чемоданом. На другой стороне нас ждала машина с известными волонтерами Ириной и Александром. С самого начала мы ехали мимо так называемого Иловайского котла, где шли серьезные сражения. Хотя сегодня в том районе только посеченные осколками деревья напоминают о боевых действиях. Окопы, воронки – все закопано, территория в основном разминирована.
В эту поездку Андрей Усачев и Ирина решили организовать выступления в школах и садах в тех населенных пунктах, которые больше всего пострадали от войны. Поэтому на нашем маршруте были Углегорск, Ясиноватая, Макеевка, шахта Глубокая, Многополье… Некоторые из них находятся прямо на линии фронта или линии соприкосновения, как это называют сейчас. Кстати, словом «война» местные называют только период 2014–2015 гг., это не относится к сегодняшнему дню. Странно слышать: «во время войны», «в войну», «после войны», «тыл», «эвакуация»… Для нас эти слова и словосочетания существуют только в значении Великой Отечественной…
– Как я понимаю, ваши встречи носили 2 формата – с обычными жителями территории и с представителями так называемой новой администрации?
– Встреч с обычными людьми было значительно больше, с администрацией мы встречались скорее ненароком. Из администрации была встреча с главами городка Многополье и города Углегорска Олегом Владимировичем Неледвой. Глава Многополья сам пригласил к себе на «ненадолго», он ехал выбирать дубки, чтобы посадить вместо исковерканных войной и уже выкопанных деревьев. А с главой Углегорска встреча была закономерна: он наш земляк, в свое время работал на Колыме – строил Колымскую ГЭС, после Синегорья работал на Уптаре; он в приятельских отношениях с заместителем губернатора Магаданской области Борисом Юрьевичем Журавлевым; в 90-е Олег Владимирович уехал в Украину, долгое время не мог найти работу, а ныне – мэр.
Кстати, с колымчанами были еще встречи. В одной из школ Макеевки учитель физики – выпускник нашего университета, в Многополье учитель труда и физкультуры тоже работал в Синегорье на строительстве ГЭС.
Углегорск в 2014 году недолгое время находился под контролем ВСУ, так называют вооруженные силы Украины, правый сектор – «укропами». ВСУ и «правый сектор» довольно строго разграничивают в разговорах, как мне показалось. В Углегорске проходили ожесточенные бои, пострадало более 90% зданий. Отметки боев видны до сих пор, хоть и заштукатурены следы от осколков, заложены и заштукатурены пробоины от прямых попаданий, окна почти везде вставлены, свет и газ подведены. Но есть в самом центре сильно поврежденное здание, вызывающее внутренние ассоциации с домом Павлова в Сталинграде, но и его собираются восстанавливать, восстановлению подлежит и одна из школ города, и интернат. И так практически во всех населенных пунктах. Жизнь возвращается в обычное русло, ремонтируют дома и дороги, красят фасады, чистят улицы, чистота просто заставляет обратить на себя внимание. Это я видел своими глазами и был удивлен, какими темпами идет восстановление. Люди регулярно получают пусть и небольшие зарплаты (средняя 5–7 тысяч рублей), пенсии (около 2600 рублей). Надо сказать, что все стоит много дешевле, чем в России, газ, которым заправляется большее число автомобилей стоит 21–22 рубля; квартплата небольшая; в школах бесплатное питание; в ДНР свои паспорта, автомобильные номера меняются на республиканские, у многих и сегодня украинский флаг на номерах заклеен либо российским, либо дэнээровским флажком… Театры переполнены, высаживают деревья, ставят памятники новым героям, мемориальные доски, во многих школах они висят рядом с досками погибшим в Афганистане. Ходит электричка между Горловкой и Ростовом-на-Дону; Донецкий университет приглашает абитуриентов; работают театральные студии, музыкальные училища, свой сотовый оператор, печатают газеты и книги, проходят поэтические вечера. В одном из таких вечеров в Макеевке в День поэзии Андрей Усачев тоже принял участие, в качестве прекрасного почетного гостя. Актовый зал музея был заполнен и молодыми людьми, и людьми довольно зрелого возраста, читали свои и чужие стихи, представили на вечере и новые поэтические сборники… Кстати, одна из участниц дня поэзии Евгения Мартынюк на следующий день передала нам книгу «Жизнь за республику» о погибших ополченцах. Этот проект осуществили при поддержке правительства ДНР… Жизнь кипит, в том числе и литературная…
– Активная фаза боев там уже прошла. Скажите, что сегодня происходит в головах у людей? Они понимают себя и республику конкретной автономией?
– Да, это так. Даже дети на концертах спрашивали: «Как вы относитесь к нашей республике?», «Что вы думаете о нашей республике?» После войны, того зла, что принесла украинская армия практически в каждую семью: почти в любой есть убитый или раненый близкий, разрушен дом, хозяйство, кто-то был вынужден уехать, по словам жителей, говорить о возврате в Украину, даже если им пообещают золотые горы, не приходится. Сейчас люди возвращаются, восстанавливают дома, возрождают жизнь. Собственно, из моих наблюдений, «возрождение», «восстановление» и «возврата нет» – главные лозунги, под которыми сейчас живут люди в республике.
Многие говорят, что война сыграла положительную роль – сблизила, изменила их в лучшую сторону. Им всем приходилось прятаться в подвалах, убежищах, вместе готовить еду во дворах в складчину, меняться одеждой и обувью, которых не хватало. Учителя рассказывали, как дети во время войны падали на уроках от голода, поэтому к помощи, которую оказывала и оказывает Россия, в том числе и гуманитарными конвоями, они относятся с большой признательностью. Кстати, недалеко от границы на въезде в Иловайск стоит памятник российским конвоям, установленный не властями, а благодарными жителями. Но помощь приходила и от миллиардера Ахметова, которого также благодарят жители. Его шахты работают, шахтеры получают большую по местным меркам зарплату, но в гривнах (около 12 тысяч рублей). Однако новая власть, как я слышал, пытается национализировать бизнес миллиардера.
Главная идея в головах людей, с которыми свела судьба, – возврата в лоно Украины нет и не будет.
– А что в мыслях о будущем, что дальше? Они полагают стать автономией или войти в состав России? Ведь сейчас люди находятся в подвешенном состоянии.
– Ни от кого я не слышал, что они присоединяются к России или скоро вот-вот это сделают. Тем не менее в школах, учреждениях рядом висят портреты лидера ДНР Александра Захарченко и президента РФ Владимира Путина. Есть и просто плакаты с Путиным. На стенах надписи, вроде: «Ребята пролили кровь за вас» в цветах триколора, «Россия, ты с нами», «ВВ, ты с нами» и т. д.
– Новая власть устраивает всех, или есть несогласные?
– Удивительно, но о новой власти я слышал только хорошее. Причем специально спрашивал, было ли лучше до всех событий, но люди отвечали, что именно сейчас значительно лучше. Может быть, они так думают потому, что стали независимыми и свободными. Хотя был один недовольный таксист, который рассказал, что раньше он спокойно «бомбил», а теперь он вынужден взять лицензию и платить налоги. Пожалуй, это был единственный негативный момент, все остальные отзывались о власти, о Захарченко с уважением.
– Что еще напоминает о боевых действиях? Вооруженные люди, блокпосты? И главный вопрос – есть ли там российская армия?
– Единственная вещь, которая реально напоминает о военных действиях, – комендантский час, он действует с 11 до 5 утра. Но никто от этого не страдает, все привыкли, после 9 вечера на улицах народа немного, потому что все понимают – возможен обстрел. Но при этом электричество на улицах круглосуточно, нет никакой светомаскировки, автобусы, троллейбусы, трамваи в Донецке и во время комендантского часа ходят – у шахтеров смены заканчиваются в разное время. При этом есть круглосуточная сеть магазинов, которая называется «Республиканский». Большого количества блокпостов я не видел. На паре, которые мы проезжали, ребята фотографировались охотно, охотно отвечали на вопросы, не боясь этого, так как они давно на сайте «Миротворец» есть. Некоторые оставались в масках, но их понять можно… На одном из постов у Ясиноватой Андрей Усачев подарил книгу с автографом.
Из разговоров с местными учителями, ополченцами, водителями, руководителями администрации вынес, что про русскую армию вообще не слышали и не видели ее во время войны, хотя те же волонтеры вывезли из-под огня с линии фронта десятки людей. Конечно, там есть российские добровольцы: ребята с Сочи, Красноярска и т. д. Но это не армия. Вообще вооруженных людей во всех городах на улицах не больше, чем в Москве. Возможно, в комендантский час какие-то передвижения и есть.
Никто сегодня не прячется от обстрелов, не бежит в подвалы, хотя бывает, что снаряд попадает в жилой дом. Вероятно, после того ужаса, который пережили люди, для них сегодняшняя ситуация – просто тишина. Один из моих магаданских друзей попросил передать своей сестре небольшую посылку. Она живет недалеко от Донецкого аэропорта. Мы с Андреем Усачевым приехали к ней в гости. Были радушно встречены. Она рассказала, что за несколько дней до нашего приезда снаряд угодил в один из домов на их улице. Это было буквально в нескольких десятках метров от их дома. И только чудо, что никто не пострадал. Когда спросили: прячутся ли они, когда происходит подобное, она ответила: «Какой смысл?»
– Не было мысли, что действия украинской власти оправданы?
– По мнению жителей Донбасса, главная причина войны в том, что на Украине, в состав которой входил и Донбасс, запретили русский язык. Но на востоке хотели говорить на нем дальше, при этом никто не возражал против украинского в качестве государственного языка. И когда русский стали пытаться вытеснять из быта, ситуация усугубилась. Не может быть оправдания действиям правительства Украины.
Но всех отношениях это была и есть странная война. Например, во время боевых действий из нескольких украинских городов поступало снаряжение, медикаменты… Стороны воюют, но продолжают экономическую деятельность, торгуют друг с другом.
Люди из ДНР и с Украины спокойно ездят на Донбасс, и на Украину, электронно заказывая пропуск, и в этом практически никому не отказывают. Некоторые получают пенсию и на Украине, и на Донбассе…
– А как прошли выступления, как дети воспринимали?
– Мне кажется, что Андрей Усачев с любой аудиторией может установить контакт. Он выступал в классах, в которых было по 25 человек, в школьных актовых залах с двумя сотнями ребят разного возраста, в детских садах, в Глубокой на большой поляне… В Углегорске выступал в Доме культуры, в который во время войны было два прямых попадания, и хотя пробоины заделали, в зале было прохладно, дети сидели в шапках и куртках, глаза были настороженными. При встречах замечал, что глаза и поведение детей заметно отличались, например, в Макеевке или Горловке, которые, хоть и сильно пострадали, но не были захвачены украинскими войсками, дети были свободнее, а в Углегорске чувствовалось, назовем это так, внутреннее напряжение. Но к финалу концерта Усачев словно всех согрел, все разделись, раскрепостились, аплодировали, вскакивали с мест, танцевали на сцене. Смех, хохот безудержный стоял в зале. Все включались в действо: и малыши, и старшие школьники, и взрослые, пришедшие со своими воспитанниками. Знаете выражение «талантливый человек талантлив во всем» в полной мере относится к Усачеву. Прекрасные стихи, проза, отличные песни, замечательные мультфильмы, интереснейшие художники, с которыми он работает…
Книги, которые привез Андрей Усачев, были прекрасным подарком после выступлений. И на каждой встрече ребята делились своими рисунками, самодеятельными портретами Усачева, цветами, игрушками, делились домашними вкусностями, читали стихи автора. Кстати, Ирина и Александр, наши замечательные спутники и проводники, всегда приезжали в школы с какими-то сладостями. Их вклад в этот проект просто неоценим. Спасибо им огромное и от Усачева, и от меня.
– А какие были ощущения от поездки?
– После поездки осталось ощущение, что жители Донбасса чувствуют подъем и сплочение. И общее настроение, которое живет в тех людях, с которыми встречался, это настроение Победителей.
Они часто говорят: «С войной к нам добро вернулось». Люди ждут, что еще немного, и станет лучше. И еще: после виденных взорванных мостов, разрушенных домов, сожженных церквей, табличек «мины», слышанных, хоть и редких, залпов и разрывов, автомобилей миссии ОБСЕ, которых в ДНР называют «слепыми кротами», почему-то чувствуешь, будто все это происходит с тобой и на твоей земле, что война значительно ближе, чем может показаться из Москвы или Магадана.
P. S.: Я не претендую на то, что сказанное мной – истина в последней инстанции, я только поделился личными наблюдениями от пятидневного пребывания на Донбассе.
