Здравствуйте, с вами протоиерей Павел Великанов. Одна из претензий, которую нередко озвучивают противники христианства, — аполитичность Церкви. Почему Иисус, будучи ярким «лидером общественного мнения», не превратил свой мощный политический ресурс в реальную программу общественных изменений? Отрывок из 8-й главы Евангелия от Матфея, который читается сегодня в храмах за богослужением, помогает понять глубже тему отстранённости христианства от любой политики.
Глава 8.
05Когда же вошел Иисус в Капернаум, к Нему подошел сотник и просил Его:
06Господи! слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает.
07Иисус говорит ему: Я приду и исцелю его.
08Сотник же, отвечая, сказал: Господи! я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой, но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой;
09ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает.
10Услышав сие, Иисус удивился и сказал идущим за Ним: истинно говорю вам, и в Израиле не нашел Я такой веры.
11Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном;
12а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов.
13И сказал Иисус сотнику: иди, и, как ты веровал, да будет тебе. И выздоровел слуга его в тот час.
Перед нами — встреча двух миров: офицер Рима, оккупант Иудеи — и бродячий харизматичный иудейский проповедник. Абсолютная, не знающая поблажек армейская дисциплина — и свободная, водимая лишь Духом, жизнь апостольской общины. Римское религиозное «всеядие», где любым богам, демонам, духам народов, включённых в состав Империи, всегда найдётся место — и непримиримый, категоричный до фанатизма, иудейский монотеизм. Казалось бы, разве может произойти что-то иное, кроме взрыва, при соприкосновении этих двух реальностей?
Но случай с исцелением слуги римского сотника — именно о том, как «об Христа» не только не происходит конфликт между этими столь отличными друг от друга мировоззрениями — но и, напротив — совершается какой-то немыслимый скачок, взаимопроникновение этих сфер друг в друга.
Если попробовать перенести этот эпизод в наши современные реалии, что скорее всего услышал бы сотник в ответ на свою просьбу? «В чужой монастырь со своим уставом не ходят! Ты кого тут учить решил, невежа языческий?..» Но реакция Христа — совсем иная: Он… дивится, искренне восхищается столь неожиданным применением армейской субординации к вопросам веры! И — «по вере твоей да будет!»
Как мы видим, Спаситель не пытается «взломать» культурный код оккупанта, «перетянуть» его идеологически или даже религиозно на «свою сторону»: нет, Он спокойно принимает инаковость, качественное отличие римского сотника — но и в этой инаковости прозревает ту глубину веры, которая и оказывается определяющей. Да, никакое содержание не существует само по себе, без формы — но и форма — лишь сосуд для содержимого!
Вот и ответ оппонентам христианства: Христова вера не боится никаких внешних форм, традиций, исторических и культурных реальностей. Куда ни посмотреть, где христианство дало крепкие корни и проросло веками, — мы не увидим совершенно тождественных, словно под копирку, обрядов, традиций, подходов. В этом плане христианство совершенно инклюзивно, оно не боится включать в свой круг непривычное, новое, порой, даже совершенно неожиданное. Потому что знает: там, где действует Дух Божий, неизбежно с течением времени произойдёт преображение форм: и даже армейская дисциплина может стать прекрасным фундаментом для формирования монашеского устава!..
