Третье соборное послание святого апостола Иоанна Богослова
3 Ин., 76 зач., I, 1-15.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
Здравствуйте, дорогие радиослушатели! С вами доцент МДА, священник Стефан Домусчи. В наши дни одной из самых распространённых мировоззренческих позиций оказывается агностицизм. Этот выбор может показаться странным, но на самом деле в нём всё более-менее очевидно, ведь чем меньше всего известно, тем меньше правил, а чем меньше правил, тем больше возможности жить, как хочется. Но насколько христианство совместимо с агностицизмом? Ответ на этот вопрос прикровенно содержится в первой и единственной главе третьего соборного послании апостола Иоанна Богослова, которая полностью читается сегодня в храмах во время богослужения. Давайте её послушаем.
Глава 1.
1 Старец — возлюбленному Гаию, которого я люблю по истине.
2 Возлюбленный! молюсь, чтобы ты здравствовал и преуспевал во всем, как преуспевает душа твоя.
3 Ибо я весьма обрадовался, когда пришли братия и засвидетельствовали о твоей верности, как ты ходишь в истине.
4 Для меня нет большей радости, как слышать, что дети мои ходят в истине.
5 Возлюбленный! ты как верный поступаешь в том, что делаешь для братьев и для странников.
6 Они засвидетельствовали перед церковью о твоей любви. Ты хорошо поступишь, если отпустишь их, как должно ради Бога,
7 ибо они ради имени Его пошли, не взяв ничего от язычников.
8 Итак мы должны принимать таковых, чтобы сделаться споспешниками истине.
9 Я писал церкви; но любящий первенствовать у них Диотреф не принимает нас.
10 Посему, если я приду, то напомню о делах, которые он делает, понося нас злыми словами, и не довольствуясь тем, и сам не принимает братьев, и запрещает желающим, и изгоняет из церкви.
11 Возлюбленный! не подражай злу, но добру. Кто делает добро, тот от Бога; а делающий зло не видел Бога.
12 О Димитрии засвидетельствовано всеми и самою истиною; свидетельствуем также и мы, и вы знаете, что свидетельство наше истинно.
13 Многое имел я писать; но не хочу писать к тебе чернилами и тростью,
14 а надеюсь скоро увидеть тебя и поговорить устами к устам.
15 Мир тебе. Приветствуют тебя друзья; приветствуй друзей поименно. Аминь.
Даже если мы прослушаем сегодняшний текст между делом, собираясь на работу или на машине перестраиваясь из одного ряда в другой, одно из него мы поймем точно: апостол Иоанн уверен в том, что он знает истину. Само это слово употреблено в тексте шесть раз и его сложно не услышать. Причём автор не только знает истину, но имеет дерзновение свидетельствовать о ней. Заметим, не навязывать, не заставлять верить, нет. Слово «свидетельство» означает нечто совершенно иное. Русское «свидетель» — происходит от глагола «видеть». То есть это тот, кто видел то, о чём говорит. Греческое «мАртис» происходит от слова «обдумывать», «припоминать». И в том, и в другом случае свидетельство связано с некоторым опытом, который человек получил и о котором он рассказывает. В случае с апостолом Иоанном Богословом речь идёт об опыте жизни с Иисусом Христом. Конечно, у людей, которые Христа окружали, этот опыт был разным. Пилат пересекался с Ним на несколько часов, но, как римский воин, увидел в Нём лишь странствующего иудейского проповедника, которого обвиняли в революционных настроениях. Поэтому услышав от Спасителя, что Он пришёл «свидетельствовать об истине» Пилат лишь отмахнулся, спросив: «Что есть истина?» Этот жест выдал в нём высокомерность агностика, который обычно не желает даже попробовать разобраться. Напротив, Иоанн Богослов жил со Христом всё время Его проповеди. Опыт был для апостола живым и неформальным, почему своё первое послание он и начинает такими словами: «О том, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши».
Но разве истин не много, скажет агностик, подойдя к этой теме с другой стороны. Разве в математике, физике, истории нет своих истин? Конечно, есть, согласимся мы. Но Христос — истина в более глубоком смысле. Он есть истина о Боге любящем и воплотившемся ради спасения человека… Он — истина о человеке, таком, каким задумал Его Бог. Именно поэтому истину геометрическую, биологическую или любую другую мы принимаем гораздо охотнее, чем истину религиозную, стараясь в этой области держаться за свой агностицизм. Истины научные в нравственном отношении ни к чему нас не обязывают, в то время как истина религиозная прямо отвечает на вопрос «как жить?». Поверив Христу и став Его учениками, мы уже никак не можем сказать, что не знаем ответа на этот вопрос.
