Комментирует епископ Переславский и Угличский Феоктист.
Здравствуйте! С вами епископ Переславский и Угличский Феоктист.
Все знают, что «Бог есть любовь» (1Ин. 4:16), но не все помнят, что любовь — это отнюдь не попустительство и не равнодушие, любовь стремится к высшему благу, а потому она будет действовать так, чтобы помочь достичь предела стремлений любого разумного существа — то есть Самого Бога. Если же что-то мешает этой цели, то любовь постарается устранить возникающие препятствия. Увы, но Бог вынужден напоминать нам, что же такое истинная любовь. Напоминал Он об этом и апостолам, о чём и повествует звучащий сегодня во время литургии в православных храмах отрывок из 21-й главы Евангелия от Матфея. Давайте его послушаем.
Глава 21.
18Поутру же, возвращаясь в город, взалкал;
19и увидев при дороге одну смоковницу, подошел к ней и, ничего не найдя на ней, кроме одних листьев, говорит ей: да не будет же впредь от тебя плода вовек. И смоковница тотчас засохла.
20Увидев это, ученики удивились и говорили: как это тотчас засохла смоковница?
21Иисус же сказал им в ответ: истинно говорю вам, если будете иметь веру и не усомнитесь, не только сделаете то, что сделано со смоковницею, но если и горе сей скажете: поднимись и ввергнись в море,- будет;
22и всё, чего ни попросите в молитве с верою, получите.
Да, в только что прозвучавшем евангельском отрывке нет упоминания любви. Вместо этого мы услышали о чём-то крайне странном: Христос, Который воскрешал, кормил, утешал, исцелял, одним Своим словом укрощал бури и совершал множество иных созидательных действий, вдруг от созидания перешёл к разрушению. Так причём же здесь любовь и можно ли говорить о ней, размышляя о проклятии смоковницы?
Ответ на этот вопрос мы получим, если задумаемся о том, ради чего Господь совершил чудо — да, именно чудо! — проклятия смоковницы. Представить, что Христос был зол на дерево и потому его уничтожил, невозможно. Такое действие показало бы, что Творец мира не только импульсивен и не в силах совладать со своими эмоциями, но Он ещё и зависим от человеческой физиологии настолько, что физиология определяет Его поступки. Очевидно, что Евангелие не даёт нам оснований думать о Христе таким образом. Напротив, мы видим, что Господь сумел провести сорок дней в пустыне без какой-либо пищи; Он, даже будучи сильно уставшим, не позволял усталости определять ни Его слова, ни Его действия. Более того, даже на Кресте Спаситель не утратил самообладания, что свидетельствует о Его умении контролировать требования человеческой физиологии.
И вдруг — проклятие смоковницы из-за отсутствия на ней плодов!
Конечно, ни голод, ни смоковница не являются причиной совершенного Спасителем чуда. Причина в другом, она — в апостолах, и именно об этом написал Евфимий Зигабен: «Так как Христос часто обнаруживал Своё могущество в различных благодеяниях, а в наказании — ни разу, то желает теперь обнаружить и его, чтобы ученики были уверены, что Он может отмстить злоумышляющим иудеям и что не страдал бы против воли. Но показывает Свою силу в наказании не на человеке, будучи человеколюбивым, а на растении».
Действительно, у апостолов при виде Христовых Страданий был соблазн забыть о Его силе и всемогуществе, ведь крайне непросто, если вообще возможно, видеть в страдающем на Кресте человеке Воплощённого Бога, видеть, что это Страдание — добровольное, что оно необходимо для спасения нас от последствий грехопадения Адама и Евы.
Евангелие свидетельствует, что большинство апостолов не смогли понять чуда, совершённого над смоковницей. Более того, оно до сих остаётся нами непонятым, и проявляется наше непонимание тогда, когда мы забываем, что любовь Божия проявила себя в предельном умалении Единородного Сына Божия ради спасения человечества. Бог по любви к нам ограничил Самого Себя вплоть до смерти, и, если мы хотим быть со Христом, нам не стоит забывать ни о силе Божией, ни о том, как проявляется Его любовь к нам.
