2 Кор., 178 зач., V, 1-10.

Глава 5.

1 Ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный.

2 Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище;

3 только бы нам и одетым не оказаться нагими.

4 Ибо мы, находясь в этой хижине, воздыхаем под бременем, потому что не хотим совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было жизнью.

5 На сие самое и создал нас Бог и дал нам залог Духа.

6 Итак мы всегда благодушествуем; и как знаем, что, водворяясь в теле, мы устранены от Господа,

7 ибо мы ходим верою, а не видением,

8 то мы благодушествуем и желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа.

9 И потому ревностно стараемся, водворяясь ли, выходя ли, быть Ему угодными;

10 ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое.

Комментирует епископ Переславский и Угличский Феоктист.

Общая философская дохристианская греческая традиция полагала, что человеческое тело, которое подвержено неизбежному разрушению, является источником наших страданий. С этим невозможно спорить, тело, действительно, доставляет нам очень много дискомфорта, оно болеет, оно испытывает чувство голода, оно мерзнет и перегревается, о нем необходимо постоянно заботиться, а в конечном итоге оно умирает, что, конечно, тоже, мягко говоря, не самый приятный процесс. А истинная родина — на небесах, туда человек может вернуться, лишь покинув тленное земное тело в виде какой-то духовной субстанции, которую греческие философы иногда называли душой. Это учение нам прекрасно знакомо, многие христиане склонны полагать, что это и есть библейское учение о человеке. На самом же деле такое представление о человеке и его составляющих не является библейским, оно принадлежит греческой дохристианской философии. Не удивительно, что если многие наши современники имеют такие представления о душе и теле человека, то адресаты апостола Павла — греки, которые лишь недавно узнали о Христе — тем более размышляли схожим образом. Тогда как апостол Павел понимает противопоставление земного дома, который неизбежно разрушится, и жилища от Бога на небесах не как соотнесенность тела и души, а как противопоставление ветхого человека и нового, созданного Богом в единении с Воскресшим Господом Иисусом Христом. Апостол пишет не о бессмертной душе, которая отделена от тленного тела, а о новом теле, нетленном и вечном, о теле воскресения, теле славы, именно это новое тело — и есть нерукотворный храм, который создан не человеком, а Богом. Земная жизнь закончится — это бесспорно и очевидно, но для умершего христианина приуготовлено новое существование, новое тело. Поэтому суть нашей борьбы состоит не с телом как таковым, а с искажениями, внесенными грехопадением. Цель же состоит в том, чтобы не избавиться от тела, а облечься в новое, которое свободно от последствий грехопадения. Блаженный Августин выразил эту мысль такими словами: «Хотя мы и отягощаемся тленным телом, но поскольку знаем, что причиной отягощения служит не природа или сущность тела, а повреждение его, то желаем не совлечься тела, а облечься его бессмертием. Ибо оно и тогда будет, но поскольку не будет тленным, не будет отягощать». О том же самом в качестве комментария на эти слова апостола Павла писали и другие святые учителя Церкви, к примеру, преподобный Ефрем Сирин: «Знаем, что та земная храмина обитания нашего, то есть наше тело, разрушена будет, ибо домостроение на небесах имеем, то есть славу, которую утратил Адам, нерукотворную (храмину), как тело, не на некое только время имеющую продолжаться для нас, как у Адама, но храмина та находится на небесах, то есть небесная, которая останется у нас во веки веков».